Планы.
Состав экспедиции - я и мой надежный Compañero по перуанско-боливийским приключениям.
Начальные намерения были, приехав в Бутан, посмотреть октябрьские фестивали в Тимпху и Вангди, затем проехать через страну с запада на восток и на востоке выехать по земле в Индию через Samdrup dzongkha. А вторую половину путешествия посвятить Северному Сиккиму.
За неделю до вылета случилось 7-балльное землетрясение с эпицентром в Сиккиме и вполне ощутимыми волнами в Бутане. И бутанцы, и сиккимцы утверждали, что все в порядке, обошлось без особых разрушений. Однако, когда мы уже находились в Дохе, наш сиккимский турагент раскололся - разрешения на въезд в Северный Сикким сейчас не выдаются. Нам предстояло уже в Бутане быстро принимать решения и организовывать вторую часть нашего трипа...
Старт.
Накануне вылета Compañero по т/ф изрядно удивил и встревожил нетривиальным вопросом: сколько шприцов и ампул разрешено провозить через границу...
...В Домодедово я встретилась с несколько утомленным, но, если шрамы украшают мужчину, несомненно, самым красивым на свете попутчиком - он весь был в свежих колото-резаных ранах. Картина Мунка “Крик” явственно отразилась на моем лице. В ответ Compañero лишь скромно опустил ресницы и потупил взгляд налево (видимость справа ему ограничивал пластырь под правым глазом). Шприцы предназначались для противовоспалительных мероприятий.
Попутчик мой - человек, активно передвигающийся по миру и преимущественно с помощью Катарских авиалиний, поэтому ему (а заодно и мне) авиакомпания сделала подарок - увеличила класс обслуживания, и даже не до бизнес, а до первого класса. Впервые в жизни меня кольнуло сожаление, что мой папа не Билл Гейтс. Опять же впервые в жизни не покидало сожаление, что полет наш так недолог. Лететь, вольготно раскинувшись лежа после нескольких бокалов охлажденного Dom Perignon урожая 1998 года, оказалось заметно приятнее, чем притулившись у окна эконом-класса рядом с чьим-нибудь несвежим телом. Из перевалочной Дохи редко вылетают свежие, особенно теперь, когда и Катар, видимо, переживает финансово нелегкие времена: стандартом внутриаэропортовой температуры стали +28 по Цельсию...
На днях в GQ прочла цитату писателя Уилла Селфа в тему: “Полет первым классом - это героин путешественника”. Ну вот, Compañero, добро пожаловать в клан торчков...
...Из первого класса вышли настолько расслабленные, что где-то в районе паспортного контроля а/п Дели потеряли распечатку авиабилета Дели – Паро на мое имя. И познали в полной мере, кто мы здесь без бумажки. Без распечатки авиабилета вход в а/п закрыт. После первых же попыток пройти в зону местных вылетов стало понятно, что нас ждут большие проблемы. Compañero оставил меня с нашим багажом внутри зоны прилета и вышел перекурить перед решением трудной задачи. Обратно его не впустили...
...Был момент, когда я уже думала, что Бутан вслед за Сиккимом пролетает мимо нас. Однако, пройдя через семь кругов ада и проявив дьявольскую настойчивость, мы таки вылетели в Паро.
К сожалению, пока мы разруливали ситуацию с распечаткой, все места у иллюминаторов были розданы и “самый красивый в мире перелет” прошел мимо наших глаз - мы сидели в проходе. Было досадно, потому что у окна в моем ряду пара пенсионеров весь полет увлеченно заполняла иммиграционные бумаги, и виды за бортом не интересовали их ничуть.
Паро встречает чудесным пейзажем сразу за авиалайнером,
прелестным аэропортом в стиле “сельская жизнь”
и огромным плакатом на стене перед паспортным контролем: “Ввоз двух блоков сигарет карается тюремным заключением от 3 до 5 лет. Отдел наркоконтроля”. У Compañero с этим было все в порядке - он затарился и куревом, и виски так, что наш багаж уверенно тянул на пожизненное. Проверяли не всех. Виктора, однако, сразу вычислили. Просветили. Но не наказали. Ура! Мы остаемся на свободе!
От турфирмы нас встретили трое бутанцев дружным возгласом “Прибить!”. Это уж чересчур, мы все-таки надеялись на пожизненное... Оказалось, хотели сказать “привет”. Дорога до Паро пролетела незаметно в лингвистических упражнениях - попытках научить аборигенов слышать разницу между звуками “б” и “в”. Не все осилили ликбез. Двоим это быстро удалось, для третьего оказалось непосильной задачей. Он-то и был нашим гидом в поездке. Английский в его исполнении звучал так же, как и русский. Распознавать удавалось одно слово из пары абзацев. В особо важных моментах жизни приходилось заставлять его писать ключевые слова речи.
Гостиница отличная, особенно радовали балкончики с видом на окрестные горы. После 20 часов перелетов требовался отдых, к тому же надо было выяснить возможность вылета из Бутана (при закрытом Сиккиме выезд по земле терял смысл) и принять решение относительно второй части нашего трипа. Имевшийся в отеле wi-fi и предоставленный гидом ноутбук (который, кстати, и впредь всегда был в нашем распоряжении в нужную минуту) облегчили задачу. Спасибо Моле за отчет по Ледакху. Кроме полезной информации (практически готовая логистика), там прекрасные фото, благодаря которым удалось избежать традиционного для Compañero вопроса “А что там хорошего?” и тягучей дискуссии на эту тему. Он сразу согласился на это направление.
Кстати о wi-fi. Сочетание его наличия во всех отелях и ресторанах и айфона у Compañero оказалось для меня прискорбным. Я практически потеряла прекрасного собеседника. Все свободное время мой попутчик отдавал своему дневнику в ЖЖ. Правда, теперь у вас есть возможность прочесть чрезвычайно эмоциональный отчет Compañero на основе тех онлайн-заметок. Признаю, что постфактум такой живой рассказ просто невозможен.
...Когда вышли наконец в город, смеркалось. Поторопились к местному дзонгу, чтобы успеть снять его на закате. Подъезжая к дзонгу Паро, недалеко от его подножия заметили полигон лучников. Потому фото дзонга вышло дежурным - было не до поиска лучшей точки съемки.
Справка для впервые читающих о тех местах. Гималайский дзонг — это обитель и крепость. Их строили в неприступном месте — на откосе или на вершине горы, чтобы обитателей не застали врасплох. Все дзонги расположены в стратегически важных местах и защищены горами и реками.
Самым популярным видом спорта в Бутане является стрельба из лука. Расстояние до мишени - 140 метров. Олимпийский стандарт - 50 метров.
Мы торопились на встречу с лучниками. Никакой дзонг не сравнится с этими удивительными людьми. Какая царственная осанка, сколько достоинства в лицах! Мишень я не видела даже в очках. Но и лучников показать вам не могу - я забыла телевик в отеле, а пока съездила за ним, соревнования уже закончились... Огорчению моему не было предела.
Немного прогулялись по Паро.
Уличная торговля:
Местные магазины не поражают ассортиментом.
Бутанская весёлая полиция:
Ну а на этой прекрасной ноте закончу рассказ про наш первый день в Бутане.
...Ночью прослушала несколько сложносочиненных, вдохновенно исполненных концертов местных брехливых собак. К утру, после соло-каприччио одной из самых голосистых, созрело твердое решение провести тщательные археологические изыскания в недрах чемодана. Надо все-таки разыскать подаренные коллегой (Серега, спасибо!) типографские беруши. Тем более что отличные акустические свойства в них так прекрасно сочетаются с внушающим оптимизм прелестным канареечным цветом...
1 октября. Монастырь Tiger Nest - Punakha
Ранним розовым утром выехали к монастырю Tiger Nest. У подножия нас ожидали приземистые круглобокие гнедые лошадки с клочкастой тусклой шерстью и глазами тюремных узниц. Наш гид Кинле накануне выяснил, не превышает ли наш вес 100 кг - разрешенный максимум для лошадей. Витя оседлал свою очень ловко. А на моей животинке было странное плоское седло и стремена болтались у самой земли. Хоть скромный опыт верховой езды и был в моей жизни, но я ни разу не джигит. Поэтому после второй попытки взобраться на лошадь я малодушно молвила “сдаюсь”. Но коллективная воля Compañero и гида заставила меня подчиниться, и третья попытка действительно оказалась удачной. Высота была взята.
Однако недолго я вольтижировала в эфирной пачке наездницы. Буквально метров через десять понадобилось преодолеть овражек, и, когда лошадка начала спускаться, седло подо мною поехало в сторону. Все это происходило на спуске, поэтому наклоняться вперед и вцепляться в холку лошади было нельзя... Я мгновенно прочувствовала свой небогатый выбор: лететь вместе с седлом (а мои падения, как правило, заканчиваются переломами), либо вывихнуть бедро в попытке удержать ногами и седло, и себя на этой животине... На мой крик сбежалось все окрестное взрослое население. С их и божьей помощью я осталась цела и невредима. Но продолжать конную прогулку решительно отказалась. Видимо, мои вопли сказались и на Compañero - он дрогнул под этой акустическо-психической атакой и тоже сказал “нет” своей покладистой лошади, оснащенной приличным седлом. Пошел покорять Tiger Nest пешком. Я поплелась следом.
Что во-о-о-о-о-он до той вершины не дойду, я знала. 
Ну что ж, сколько смогу, столько и пройду... У гида выяснила, какое количество времени нужно крепкому мужчине, чтобы достичь монастыря, и по прошествии оного просто повернула обратно. А пока поднималась, особо красивых пейзажей не увидела, но и не скучала. Кинле побоялся оставлять меня одну на тропе и отрядил в сопровождающие нашего шофера Санги. На тропе периодически нам встречались духовные отцы и паломники.
Вскоре нас нагнал разговорчивый бутанец, оказавшийся гидом. “Где же твои туристы?” - “Не успела наша машина затормозить, как мои сумасшедшие голландцы выскочили из авто и через мгновение уже скрылись за горизонтом. Я с такой скоростью не хожу”. Этот товарищ поделился со мною своей радостью - скоро он приедет в Москву. Не представляю, как он её выдержит после вселенского спокойствия Бутана и невероятной чистоты здешнего воздуха...
Compañero вернулся на час позже предполагаемого времени, молчаливый и с романтичной бледностью в щеках. Как он провел это время, лучше прочесть в его дневнике.
Отобедав недалече, отправились в Пунакху. Впереди у нас было около четырех часов живописной дороги на высоте около 2500 метров. Однако я мало что увидела - вскоре накрыла дикая головная боль, слишком напоминавшая горную болезнь. Удивляться нечему. Мы взяли недопустимо быстрый старт. Не успев акклиматизироваться на 2300m Паро, пробежались в Тигер Нест - я набрала еще метров 600 высоты, а Compañero почти километр. И вот закономерный результат.
Поэтому прошу проявить милосердие и не кидаться гнилыми помидорами и тухлыми яйцами - ни единого пейзажа я в этот день не сняла. Фото не будет.
К счастью, ночевать нам предстояло в Пунакхе и спуск до 1400 принес облегчение. Отель располагался в очень красивом месте - на высоком берегу реки. С балкона номера открывался чудесный вид на воду и живописные горные склоны.
На вечер нам был обещан визит в местный ночной клуб. Пока я занималась spa-процедурами, пытаясь вернуть себе силы перед мероприятием, Compañero грустил в мягких сумерках прохладного вечера. Утренняя пробежка на вершину, табак, виски, какая-то лиричная песня, прослушанная раз пятнадцать, сделали свое дело - его посетила меланхолия. От него веяло вселенской печалью.
В голове невольно всплыло “Мне сегодня так больно. Слезы взор мой туманят... Ла-ла-лá лáла лáла... Если можешь, прости!..”
Слава богу, к означенному часу меланхолия ослабила свои объятия (или то были зигзаги поступи Johnnie Walker’а черной масти?). Около девяти мы отправились развлекаться, нарядившись с особым тщанием. Compañero убрал неэстетичные пластыри, залил все клеем БФ и решительно обнажил руки навстречу юным бутанкам.
Темнота - друг молодёжи.
Ночной клуб в Пунакхе заставил вспомнить пионерский лагерь, детские страшилки. В черном-черном переулке в темном доме у черной-черной двери за $5 нам поставили по черному штампу на ладони вместо билетов. Спустившись по черной-черной лестнице в черный-черный подвал, мы оказались в черной-черной пустой комнате. Освещенной 10-ваттными лампочками была только ниша барной стойки. За ней похожая на октябренка девочка готова была продать лимонад и пиво, ровными монотонными рядами заполнившие полки бара. Однако потенциальными покупателями и танцорами были только мы. Звучала обычная клубная музыка. Черноту периодически разрезали зеленые волоски лазерных лучей.
Когда глаза привыкли к темноте, мы разглядели, что в комнате есть черный-черный диван и вдоль стен полки, на которые можно присесть. К ним-то мы и пришвартовались. Ничего не оставалось, как к выпитому в отеле виски добавить пива. За пару выпитых бутылок публики появилось два человека, которых бесшумно поглотила чернота дивана...
Кинле предложил пока прогуляться, мы с готовностью вышли вдохнуть чудесного ночного воздуха...
К нашему возвращению самый темный угол оккупировала дюжина парней. Еще несколько тихонько сидели на стульчиках у бара. Зрелище довольно сюрное. Напоминало советский сельский клуб, когда девчонки сидят по лавкам, шушукаются и ждут гармониста и малочисленных парней, лениво дымящих папиросками на крыльце... Помните картину “Перед танцами” Кугача?
Здесь было то же самое, только в кромешной темноте, и шушукались одни парни. Показать не могу - я добросовестно тащила с собой фоторюкзак, но при полном отсутствии света съемка фотографий оказалась невозможна. Я пыталась что-то снять на максимальном ISO, но быстро убедилась в тщетности попыток.
Когда надежда на шоу практически угасла, дверь вдруг широко распахнулась, решительно влетела пятерка смельчаков и без раскачки и разогрева ринулась танцевать. Остальные не торопились присоединяться. Но танцоры были самодостаточны, танцевали легко и раскованно, хоть и с разной степенью умения. Надо признать, что пара из них двигалась великолепно, хоть сейчас - в почившее нынче шоу “Короли танцпола”.
Через какое-то время остальная публика начала-таки постепенно втягиваться в процесс. Самое большое удовольствие было наблюдать за пацанами бесталанными, но самозабвенно танцующими. Появились две девочки. Их танец отличался девственной скромностью: три прихлопа, два притопа (ножки при этом вместе) в ритме вдвое медленнее, чем предлагала музыка.
С танцклубом было все понятно, фото невозможно, а утром предстоял ранний подъем - надо было проснуться в 5 часов, чтобы до шести стартовать. Поэтому в двенадцатом часу я решила возвращаться в отель. У Compañero же была несравнимо солиднее виски-подготовка, плюс несколько бутылок пива, да и пара юных бутанок пред взором - ему тут было хорошо.
[Откровенно говоря, такой скачок настроений меня пугал. В какой момент какая бутылка пива качнет самочувствие моего друга в другую сторону? И в какую? А если эта груда боевых мышц, выросших отнюдь не на анаболиках, придет в действие, то что с нею делать? Я трусовато спешила покинуть поле возможной битвы.]
Отыскала Санги. Ему не понравилась идея работать ночным извозчиком - сначала меня отвезти, потом за Витей возвращаться. И я его отлично понимала - ему тоже предстоял старт в 5 утра и потом многочасовая горная дорога. На завтра был запланирован самый дальний переезд... Санги меня уговаривал взять Compañero с собой, но я уже понимала, что мы с Витей вышли в параллельные миры и мои попытки будут безрезультатны. Оставить Compañero здесь было нельзя - до отеля на машине ехать 20 минут, и дорога неочевидная, а такси в городке просто нет. Частных машин за вечер по улице не проехало ни одной, а припаркованных у клуба было несколько, но не факт, что их владельцы в клубе, а если и там, то что им понравится идея частного ночного извоза.
Санги с укором смотрел на меня черешневыми глазами с выражением лица почти как у кота в известной сцене из “Шрека”. Его было жаль, и я, отлично сознавая тщетность усилий, все же вернулась в клуб. Открываю дверь и вижу невероятную картину: в центре зала зажигает уже мокрый от пота и абсолютно счастливый Compañero, а вокруг него в едином порыве отжигает весь зал!!!
...следующим утром Кинле со сверкающими глазами рассказывал мне, что позже там завязался fighting. Виктор хотел пойти посмотреть, но Кинле, Санги и все местные друзья гида (а он родом отсюда, и потому их немало) повисли на теле Compañero и им удалось-таки предотвратить “битву при Пунакхе”. Судя по срывавшемуся голосу и выражению глаз, Кинле еще не отбоялся за исход того сражения.
Забегая вперед, замечу, что, несмотря на камерные размеры клуба, молва о танце Compañero разнеслась по свету. Потом во многих городах и весях Бутана и даже Индии (!) незнакомые парни кидались ему в объятия с возгласами: “Viktor! Good dancing!”
В этот день к нам пришло горькое осознание своей непоправимой стратегической ошибки - мы недооценили бутанские дороги. Горный серпантин петляет через всю страну, причем расстояние между витками редко где превышает 30 метров. Несмотря на невероятное везение с водителем (а нам достался бутанский Шумахер!, но с 10-летним опытом вождения пассажирских автобусов!) 230 километров мы преодолели за почти 11 часов. Конечно, были короткие остановки на фотосъемку и небольшие ответвления в пути, но общей удручающей картины тайминга это не меняло... В Бумтанг мы въехали в пятом часу вечера, а закат там наступает еще до пяти. Завтра на рассвете уже надо выдвигаться в дальнейший путь... Я осталась без любимых фотопрогулок среди людей, без жанровых портретов.
Пейзажей тоже в отчете мало и большая часть - в примитивном жанре “здесь была Лиля”. Горы здесь покрыты густыми лесами, которые создают бархатистую поверхность, скрадывающую линейный рисунок склонов. Вдоль обочин дорог тоже растут деревья и кусты (неграфичные), и найти в них прогал для съемки - проблематично, а уж в том ритме передвижения, который мы себе задали, практически невозможно. Поэтому для глаз виды были красивы, воздух - просто фантастически вкусен, но с фотосъемкой я не справилась.
Изменения маршрута невозможны. Все гостиницы бронируются сильно заранее, Мы сами обрекли себя на ненавистный галоп по Бутану, и выхода из него не было. К тому же стало очевидно, что ни при каких условиях этого блицтрипа мы не сможем доехать в наши сроки до намеченной цели - Lhuntse.
Но довольно слез. Расскажу о хорошем - о нашем водителе.
Несмотря на физическую мизерность и несолидность, подчеркнутую национальной одеждой (особенно трогателен дуэт коричневых длинных носков с длинноносыми ботинками), Шумахер в нем сочетался с Казановой. Ни одной юбки на дороге пропустить молча он не мог. В гостиницах цветник горничных распускался на глазах сияющими улыбками при его появлении. А такой интонационно богатой речи я вообще в своей жизни не слышала. Было жаль, что мы не знаем бутанского. Судя по частому смеху Кинле, с чувством юмора у Санги все в порядке. Но даже просто звучание этого баритона доставляло удовольствие. Особенно в сочетании с блестящими карими глазами, которые я имела возможность видеть в зеркале заднего вида...
...Чуть не доезжая до Trongsa свернули куда-то на проселочную дорогу и въехали в маленькую деревушку. Пока Виктор выбирал точку съемки местного дзонга, я, сделав пару дежурных снимков,
сразу сдалась - решила, что свою не найду - и зашла в деревенскую лавочку. Вспомнила, что Compañero хотел купить здешнюю национальную одежду - халат гхо. Огляделась, не нашла. Кинле увидел, что я пытаюсь что-то высмотреть, и перевел мой вопрос хозяйке. Она сказала, что есть недошитые и подержанные. Сколько стоит? Женщина порылась в темном углу, вынесла пыльноватый выцветший халат из ткани, похожей на тусклый х/б гобелен, которым во времена моего детства в деревнях покрывали диваны, и той же невнятной серой расцветки. Пожалуй, и того же возраста. 16 000 местных денег. Четыреста баксов????!!!!!! - громко рухнула я у прилавка. Но кто же в этой очевидно небогатой стране и в этой дальножопной дыре в частности в состоянии покупать себе casual по такой цене??? Кинле и Санги веселились, глядя на мое изумление.
Что ж, надо выяснить, что тут с зарплатами. В машине я приступила к допросу с пристрастием. В мутной системе классов и грейдов разобраться не удалось, а цифры Кинле с поразительной точностью написал вот какие (в местной валюте, курс к доллару был 48): учитель 14305 в месяц, врач 13305, врач-иностранец 18433, полицейский 9276, продавец около 3000... Загадка того халата не разрешилась.
Trongsa
Оба наши сопровождающие.
Вечером проехались до монастыря Kurje Lhakhang.
Он показался мертвым. Кроме нас - ни души. Но вот этот натюрморт у окна одной из келий показывает, что иногда монахи здесь бывают и ничто человеческое им не чуждо.
Свежие комментарии